"Жизнь Адель" Абделатифа Кешиша

Триумфатор Канн-2013 после просмотра оставляет по себе неприятное чувство недоумения.

 Если вы, заинтересовавшись фильмом, который уже успели наградить всеми мыслимыми громкими прозвищами, от "лесбийского манифеста" до "эротического откровения современности", решите полистать рецензии, то увидите весьма любопытную картину. Внушительный перевес окажется за хвалебными отзывами, большинство которых роднит между собой скомканная лаконичность. Как будто похвала писалась в спешке или же автор не сумел толком собраться с мыслями.

Возможно, причина этого до обидного проста – о трехчасовой картине, балующей зрителя невиданными прежде на большом экране откровенными сценами, попросту нечего толком сказать. Потому на третьей восторженной рецензии ловишь себя на мысли, что где-то это уже читал, а на десятой появляется стойкое дежавю. Но это отнюдь не значит, что все, кому понравилась "Жизнь Адель", старательно слизывали впечатления друг друга под копирку.

 Кажется, разгадка кроется в Абделатифе Кешише, который оказался не только смелым режиссером, но и талантливым маркетологом. Где намеками, а где и прямо он расписал все подтексты своей картины и истолковал все скрытые смыслы, что сыграло роль эдакого глобального пресс-релиза. Который после получения "Жизнью Адель" главной награды Каннского фестиваля разошелся просто немыслимым тиражом.

Беда в том, что добрая часть утверждений касательно этого фильма, которые принимаются чуть ли не за аксиомы, вовсе не очевидны и, мало того, спорны. Взять, к примеру, ставшую уже традиционной сентенцию о том, что картина вовсе не о лесбийской любви, что, мол, надо копать глубже. Похвальное стремление, но только вот почему режиссер сделал главными героинями именно лесбиянок? И почему столько внимания уделил именно сексу, а не эмоциям, которые вынесены за скобки и как бы сами собой разумеются?

Ведь если акцент действительно не на ориентации героинь, то, выходит, их можно заменить гетеросексуальной парой и смысл не поменяется? Верно лишь наполовину – заменить и впрямь можно. Вот только привлекла бы такая история к себе внимание? Среди отзывов о фильме неоднократно проскальзывало мнение, что, дескать, только так теперь и можно показать по-настоящему глубокие чувства. И тут же возникает следующий вопрос: а где же, собственно, чувства? Даже тогда, когда между героинями не происходит сексуального контакта, эта тема как бы висит в воздухе, заставляя усомниться, а скрепляет ли их отношения что-то еще. И, по-видимому, не скрепляет – ведь никаких общих интересов у девушек нету, ориентированы они на совершенно разные вещи, о родственности душ тоже говорить не приходится...

Всего этого, впрочем, картина не отрицает, предлагая в качестве изюминки произошедшую с Адель метаморфозу. И очень обидно, что обещанных и ожидаемых перемен, увы, не происходит. К актерской игре ни одной из героинь не возникает никаких претензий, но чтобы справиться с поставленной задачей, требуется нечто феноменальное. Феноменального, увы, не наблюдаем – и в итоге все критические сцены накалены до предела, а все менее напряженные окрашены естественностью эмоций... но это все-таки эмоции одного и того же человека.

Невольно вспоминаешь прошлогоднего обладателя "Золотой пальмовой ветви", картину Михаэля Ханеке "Любовь", где Эмманюэль Рива за куда меньший промежуток времени превращается из крепкой старушки в стонущий полутруп. Проблема же Адель как персонажа в том, что она "ровная" героиня. Ориентированная большую часть фильма на отношения с Эммой, она таковой остается до самого конца, одевая синее платье и идя смотреть на выставку работ, в которых "все еще есть она". Ведь вряд ли можно считать зрелостью ее бессмысленную измену. И уж тем более вряд ли шок от закончившихся отношений можно расценивать как уникальный экранный опыт.

В чистом остатке мы имеем историю, которая примечательна лишь формой, не сутью. Голливудские режиссеры – известные формалисты, и, возможно, именно эту сторону фильма и оценил глава жюри Стивен Спилберг. В качестве постскриптума отметим, что "Жизни Адель" мы единогласно поставили семь из десяти баллов, то есть оценили как обычный хороший фильм. А ведь в конкурсной программе Каннского фестиваля были и другие.